глава 3, часть 1

T-Bones быстро превратились в медийных персон. Это больше не был блюзовый бэнд, скорее, компания музыкантов в поиске своего направления, следившая за чартами, чтобы выглядеть подобающе. Я часто беседовал с Ли, реалистичным и благожелательным малым. Перемены были необходимы, и мы часто обменивались идеями в перерывах между репетициями или концертами, сгорбившись над стареньким пианино за кулисами. Сумасшедшие музыкальные идеи в паре с утопическими мечтами проплывали словно ртуть.

Кит Эмерсон глава 3 часть 2

Я говорил: «Мы не можем так играть».
«Почему?, — удивлялся Ли. — Почему бы и нет?»

Я соглашался. Я поклялся себе, что если когда-нибудь соберу группу, Ли в ней обязательно будет.

Ещё одно выступление в колледже. Группы (T-Bones и The Graham Bond Organisation) сменяли друг друга в одной гримёрке, расположенной далеко от сцены и слишком далеко от туалетов. Мы решили сходить прямо в стаканы, из которых пили, чтобы не заблудиться в лабиринте пыльных классов. Когда появились The Graham Bond Organisation, то Грэм, страдавший героиновой зависимостью, заприметил бокалы с живительной влагой и решил, что это скрампи (сухой крепкий сидр — прим.пер.). Он опорожнил ближайший из них. Решив, что это я виноват, Грэм Бонд стал искать меня, пока их барабанщик Джон Хайзмен не остановил это безобразие, припугнув, что уедет. Вечер для Грэма закончился тем, что ему вручили уведомление о неуплате алиментов.

Отношения между Гэри и Сирано всегда были соперническими, но в конце концов ухудшились настолько, что Гэри передал бразды правления своему брату Рикки. Это было началом конца. Рикки был полон решимости защитить младшего брата, поэтому собрал группу в офисе Marquee Artists и сделал строгий выговор. Не глядя ни на кого конкретно, он говорил, что нам следует прийти к единому соглашению, если мы хотим прорваться наверх. Сирано допустил промах, задав Рикки вопрос. Удар! Сирано решил действовать исподтишка. Жажда мести наполняла его, но здравый смысл подсказывал, что лучше молча сидеть. Однако красное лицо и пренебрежительный взгляд выдавали его истинное настроение. Меня мучили боли в желудке. Сирано, несмотря на любовь к заоблачным децибелам, не заслуживал такого отношения. Нам вообще не стоило вступать в открытую вражду. Группе нужно было двигаться вперёд и по этой и по многим другим причинам.

Моя первая любовь, попробовав на вкус прелесть сексуальной свободы и чувствуя вину от этого, заявила мне, что всё кончено. Мы только начали отношения, поэтому я тяжело переживал разрыв. Я стал отдаляться от команды, которая начала потихоньку разваливаться. Концертов не было, денег, соответственно, тоже, что привело к невозможности оплачивать счета. Той зимой мне пришлось залезть в электрический счетчик в комнате, чтобы подключить маленький электрический радиатор. Бельё я возил домой по выходным, скрывая от родителей ужасное положение, в котором оказался.

Однажды вечером я вернулся к себе в комнатку и увидел, что мои единственные соседи — две маленькие мышки Элла и Телониус, уже не подавали признаков жизни. Засунув в счетчик монетку в липкой пленке, я взял их маленькие тельца в руки и начал массировать перед обогревателем. Элла быстро ожила, а вот Телониус, кажется, был мертв. Он сильно окоченел, я дул на него изо всех сил, держа в руках под струями горячего воздуха. Прошло пять минут — никакого результата. Я уже решил, что Телониус покинул бренный мир. Похоронить мыша в море через канализацию мне показалось хорошей идеей… но, вдруг! Был ли это непроизвольный спазм или к Телониусу потихоньку возвращается жизнь? Следующие пол-часа я выхаживал его, пока он не набрался сил.

Родители не подавали виду, что им не нравится мой образ жизни. Он был за пределами их понимания. На фоне их благополучия, я скрывал горькую правду о том, что группы больше не было, а у меня на счету осталось всего четыре фунта. Я почти смирился с мыслью, что придётся возвращаться домой, но этого не случилось.

Завсегдатаи Tin Pan Alley и The Ship – клубов, расположенных рядом с «Марки» по Уордор-стрит, распространили слух, что группе подписанной Island Records Криса Блэкуелла, нужен клавишник. Я пошел на прослушивание к VIPs и мне понравилось, что они не отошли от блюзовых корней. Их вокалист, Майк Харрисон, пел очень по-чёрному, а тощий барабанщик Майк Келли создавал прочную надежную базу для музыки бэнда. Меня взяли. В стане «Костей» никто кроме Ли об этом не знал. Он тоже думал, как устроить свою жизнь. Ли пожелал мне удачи. Все мои махинации со счетчиком вскрылись. Сложив в пластиковые мешки и чемоданы нехитрые пожитки, передав Эллу и Телониуса в зоомагазин, я тихо свалил, пока не приехала полиция. Мне пришлось бродить по улицам в поисках нового жилища.

Большинство домовладельцев рекламировали сдаваемые внаём комнаты путем вывешивания объявлений на окнах магазинов. Походив по нескольким объявлениям, волоча за собой багаж, я пришел на Кромвелл Роуд 14, где полная пожилая леди в огромном подпоясанном ремнем вязаном свитере показала мне тёмную сырую комнату за четыре фунта в неделю. Она продиктовала правила проживания со всей строгостью.

«Ванной в конце коридора ты можешь пользоваться только по четвергам, и никаких женщин!»

Женщин у меня не было, и других вариантов проживания тоже. Я вытащил последнюю мелочь, заплатил вперёд и заселился.

Источников дохода не было, выступлений в обозримом будущем — тоже. Несколько записей, в которых я участвовал с T-Bones, так и не издали. Я рассчитывал, что с VIPs сложится всё иначе, но лелеял надежду, что T-Bones найдут грамотного менеджера, и все пойдет как нужно.

Тем временем мне надо было как-то зарабатывать деньги. VIPs полным ходом репетировали, готовясь к выступлениям в Париже. Перед моих уходом, я встретился с Ли, находившемуся на мели и без крыши над головой. У меня возникла идея. Я сказал своей домовладелице, что Ли – мой брат, и он присмотрит за комнатой в моё отсутствие.

Август 1966 года

Мама и папа!

Париж — отличный город. Наш отель находится рядом с «Фоли-Бержер» (варьете и кабаре в Париже — прим.пер.), Монмартр — на расстоянии вытянутой руки. VIPs – хорошая группа, хотя «Кости» мне ближе. Нас хорошо принимают, но я надеюсь, что по возвращении домой дела у T-Bones пойдут хорошо. Хотелось бы знать точнее. Я нормально питаюсь, деньги платят исправно. Навещу вас сразу, как только приеду.

С любовью, Кит

Отель представлял собой стандартный довоенный пансион — маленькие эмалированные раковины с большими затычками, высокий ореховый гардероб, деревянные полы, узкие кровати с соломенными матрацами, туалет в конце коридора. Я делил номер с Грегом Ридли, басистом VIPs. Так я стал узнавать участников команды. Гитарист, чьё имя вылетело из головы, казалось, скрывался от меня за спинами остальных. Как выяснилось позже, у него были большие проблемы. Наркотики раздобыть в Париже оказалось сложно, поэтому он вводил в шприц все, что попадалось под руку.

По возвращении в Лондон мы начали искать ему замену. Им оказался Лютер Гросвенор, молодой энергичный гитарист с обилием идей. Мы снова отправились в путь. На этот раз в Гамбург, погрузившись в фургон Коммер — символ рок-н-ролльной жизни. За рулем сидел роуди, которые не мог даже соединить два провода вместе. Настроение было приподнятым в ожидании увидеть знаменитый бульвар Репербан. Там группа была известна под именем VI Pills. Нам предстояло играть в Star Club, клубе, страстно мечтавшем попасть в одну лигу с Cavern. Сами The Beatles играли здесь во время первой поездки в Гамбург. По прибытии мы разгрузили оборудование. Нам предстояло играть три сета за вечер, последний в 4 утра. Своих коллег я увидел только на сцене. А где же наш певец Майк Харрисон?

The V.I.P.'s , With Mike Harrison – Twen Club 1966 (1966, Acetate) - Discogs

— Погоди, не открывай занавес, наш вокалист еще не подошел! — кричал я за кулисы.
— Где он? — спрашивал я Майка Келли.
— Наверно, мастурбирует в уборной. Думает, что это поможет расслабиться перед выходом.

Наконец Майк приперся и мы начали со «Stagger Lee», затем немного блюзовой классики, и «Georgia» в самом конце. Поверьте мне, Майку Харрисону не стоило дрочить, чтобы звучать как Рэй Чарльз. В Британии было всего два человека, которые могли петь как чёрные, и Стиви Уинвуд один из них. Он не онанировал перед выходом на сцену, и возможно, поэтому добился успеха и не испортил зрение.

Кроме меня и Лютера остальные участники коллектива пользовались услугами проституток, которые к тому же ухаживали за ними в быту. Древнейшая профессия заботилась о новейшей, обеспечивая всем необходимым. Битлы не только повлияли на их музыкальные вкусы, но также дали странное представление об английском языке. Мне кажется, что английскому их учили Джон Леннон и Пол Маккартни, разговаривая на необычной смеси ливерпульского диалекта и немецкого. Кровавая Мэри была одной из любимиц VIPs. Она утверждала, что Джон Леннон тоже ее любил. Ничего необычного; все девицы уверяли нас, что у них были связи с теми или иными участниками ливерпульских групп. Если не The Beatles, то Gerry and the Pacemakers или в худшем случае, Freddie and the Dreamers. К сожалению, мы находились не на тихоокеанском побережье, но среди огней ночного Гамбурга. Кровавая Мэри была сильно похожа на одну из героинь Роджерса и Хаммерстайна, она могла достать все, что угодно. Остальные девушки уважали её за то, что она всегда их защищала.

Всю неделю я жил на шницелях по-венски или кебабах, запивая яблочным соком, и никогда не видел днём остальных музыкантов. Они появлялись только к началу выступления, облаченные в новые тряпки, купленные для них девушками по вызову. Каким образом были заработаны деньги никого не волновало.

В три часа ночи мы выходили на сцену. Меня удивляло, как остальные легко переносили изматывающие выступления, в то время, как я едва держался на ногах. Дела ухудшились, когда наши техники потеряли мой стульчик, и мне пришлось играть стоя. Играть стоя очень непросто. Джерри Ли Льюис мог, но только не органисты. Мои современники — Брайан Оджер, по моему мнению, лучший британский джазовый органист, а также Джорджи Фейм и Алан Прайс, оба пели, сидя за инструментом, и наконец Дон Шинн.

Перед отъездом в Гамбург я заскочил в «Марки» посмотреть на Дона. Народу в клубе было немного, девчонки сидели в первом ряду и хихикали, в то время как Дон наяривал на сцене со своим бэндом. Должен признаться, он был прикольным чуваком — одевался в школьную форму с кепочкой, между отделениями запивал наркоту водкой. Между композициями он наливал виски в чайную ложку и выпивал его. Он был в полной мере эксцентричным типом, но отличным музыкантом. Казалось, он боролся против всех и вся. Я не знал, жалеть его или удивляться его безумству: пока он отважно играл, инструмент разваливался на глазах. Последней отвалилась крышка органа. Аудитория не могла сдержать смех, чего Дон не ожидал никак. Я был потрясен: этот парень был нечто, и я покинул клуб с кучей идей в голове. Тогда я еще не знал, что одно единственное выступление оказало исключительное впечатление на меня.

Четыре утра, наш последний сет в «Стар-клубе». ВИПы переместились отдохнуть в соседний клуб. Стерео-система играла Penny Lane. Пластинки в основном издавались в моно-формате, потому что стерео было еще роскошью. Нам предстояло два дня добираться до центра Франции, днём мы должны выезжать. Но парни не беспокоились по поводу расписания. Он гордо заявили, что останутся на денёк в Гамбурге и полетят самолётом за счет поклонниц, облеплявших музыкантов как инородная субстанция прилипает к подошве башмака.

— На, глотни это, — Кровавая Мэри заметила мое подавленное состояние и протянула мне горсть таблеток.
— Что это такое?
— Просто попробуй! — хором заорали остальные музыканты. — Они прикольные.
— А что они делают такого прикольного? — спросил я с подозрением.
— Мы их постоянно принимаем. Они не вызывают привыкания, не имеют побочных эффектов, просто взбодрят тебя немного.

Я признал, что взбодриться мне не помешает, но таким образом?

— Поверь мне, — ответила Кровавая Мэри.

Я взял таблетку под аплодисменты группы, запил кока-колой и откинулся на спинку стула. «Пусть диджей поставит «Strawberry Fields»», — заорал Майк Харрисон.

«В жопу это дерьмо, лучше Колтрейна», — ответил я, и группа уставилась на меня с удивлением. Какая-то девушка подсела ко мне ближе. Неважно, что лицо у нее было похоже на морду бульдога, жующего осу. Но, черт возьми, у меня была компания!

«Let me take you down, — запела толпа и мне пришлось смириться с Битлз. — … Strawberry fields for ever». До этого мне не доводилось слушать песню в таком состоянии. Каждая нота будто взрывала мои клетки и мне не было стыдно признать это и продемонстрировать остальным. Я вместе со всеми прыгал и бесился. Я вдруг полюбил нашего роуди за всего его ошибки и, расчувствовавшись, сказал ему, что он должен пару дней отдохнуть. Я сам поведу наш фургон, а он может поспать.

«Не likes to keep his fire engine clean, it’s a clean machine…». Penny Lane текла сквозь мозг, когда я лежал в кровати с девушкой, которую лучше забыть, что не так просто сделать. «Чистая ясная машина…» Да, она была очень чистой. Ещё один очень маленькой, факт, которые нельзя не заметить.

«Что это за таблетки?», — спросил я в надежде получить оправдание за мой конфуз.

«Скорее всего, прелудин», — последовал унылый ответ.

Я рассчитывал на халявный секс, но ее уродливость и моё «мастерство» скорее уморили её со смеху. Это было похоже на кидание сосиски на Оксфорд стрит. Вместо этого, я таращился в потолок, она спала, пока не зазвонил телефон: наш роуди напомнил мне о моём обещании. Наспех выпив чашку кофе, я приготовился к ВЕЛИКОМУ ПУТЕШЕСТВИЮ! Роуди вывел машину из Гамбурга, и перед тем, как выехать на автобан, я занял водительское место. Прежде, чем заснуть, он дал мне карту, объяснил какой выезд нам нужен и пожелал удачи.

«Let me take you down, ‘coz we’re going to… somewhere in France… ду-ду-ду-ду-ду-ду… no fucking chance… ду-ду-ду-ду-ду-ду…». Чертова песня засела в голове и никак не хотела уходить.

«Боже, что за сволочь вчера…». Рассвет обнажил унылый пейзаж — равнину северной Франции. Какой выезд нам нужен, двадцать третий? Кажется, он. Я решил не будить техника и свернул с автотрассы. Действие прелудина прошло, и наступило истощение. Веки слипались, я приоткрыл окно, чтобы освежиться утренним воздухом, но легче не стало. Организм требовал сна после такого надругательства над ним. Знак впереди то ли двоится, то ли расплывается. Уже не важно, я свернул на него, выворачивая руль до упора, при этом не снижая скорости. Мы наклонились почти на 45 градусов, колеса взвизгнули. Я начал просыпаться, но было поздно. Выезд бы более крутым, чем я ожидал, и мы вылетели за ограждение. Если это был не шум, однозначно это был факт, что мой пассажир находился в воздухе, всюду летают обломки, он открыл глаза — решил, что это происходит во сне, перед тем как рухнуть вниз и продолжать спать в той же позиции.

Смертельно опасные ситуации происходят словно в замедленном действии. Внезапно, ты дышишь ровно, просматриваешь фильм своей жизни совершенно отстраненно, а бонусом тебе предлагают редкую возможность увидеть как толстый техник превращается в стройного эльфа вопреки закону гравитации, словно пёрышко, подвешенное в печи. Глухой удар, и мы на встречной полосе: встречный транспорт представляет смертельную опасность, что нас быстро разбудило. Но вдруг всё стихло. Мы молча сидели и наблюдали за окружающим нас спокойствием, как оседает вокруг пыль, поют птицы, а большое солнце встает на востоке. Боже, как хорошо остаться в живых!

The V.I.P.'s | 60s/70s英国ロック・データベース

Я стал осматривать повреждения. Задней части почему-то досталось больше всего. Один край вообще срезало полностью, да так, что заднюю дверь открыть невозможно. Но меня больше беспокоило наше оборудование. Мы не только остались живы, но и наше оборудование уцелело. Мы танцевали от счастья с широко раскрытыми глазами, адреналин играл в наших жилах. Мы танцевали на дороге освобождения. Наше освобождение не произвело никакого впечатления на ВИПов, мрачно осмотревших разбитый фургон после того, как мы с опозданием добрались до клуба, затерянного в глуши сельской местности.

«Ты в первый и последний раз сидишь за рулем. Какого черта ты раздолбал тачку?»

«Нет времени объяснять, — процедил я сквозь зубы, закипая изнутри. — У кого-нибудь есть консервный нож, чтобы открыть нашу посудину и вытащить инструменты?»

Кое-как мы вскрыли монтировкой заднюю дверь и быстро занесли интсрументы в клуб.

С такой активностью ветер перемен подул ещё до того, как Боб Дилан спел об этом. Но всё что я хотел, черт возьми — просто играть. Не важно, что аудитория состояла из кучки французских фермеров, главной целью которых было надраться как следует, чем слушать нас. Поехали!

Теперь я предпочитал играть на органе стоя. Так я мог лучше наблюдать за публикой, и это стоило того. Прямо перед сценой завязалась драка из-за бутылки «Chateau le Chunder» едва ли более известной чем пойло под названием «Божоле». Вряд ли они не поделили женщин, которые были уродливее той, что я встретил в Гамбурге.

В духе салунов Дикого Запада, владелец клуба кричал нам из-за кулис, чтобы мы продолжали играть. Блин, это было прикольно. О! Плохой хук, его следовало блокировать левой, тогда зубы остались бы целы. Пофигу, просто группа лягушатников решила размяться. На меня нашло вдохновение, и я с грохотом опрокинул орган так, что внутренняя система реверберации оглушительно взорвалась. Пока лягушатники выбивали друг из друга дурь, я подражал им на органе, шатая его и взбираясь на крышку, включая и выключая, заставляя издавать воющие звуки: и музыкант и инструмент зашлись в неистовом безумии. Ноты отныне были не важны. Я хотел выйти за пределы границ инструмента; пусть вокруг творится чёрт знает что, нафиг последствия. Мой девятифутовый друг и не подозревал, сколько у меня может быть энергии: я бросил сто шестьдесят килограммов по всей сцене в финальном акте, так что аудитория замерла в замешательстве, не веря своим глазам, что такое может произойти.

Я спал. Организм нуждался во сне, и я заснул самым мёртвым сном всей жизни, прямо как современный Рип ван Винкль — голова бьётся о стекло машины либо болтается из стороны в сторону. Я спал крепко, воспоминания о прошлой ночи стерлись начисто. ВИПы вернулись домой на пароме. Я потихоньку возвращался к реальности. Мы мчались по М1 на очередной концерт. Когда я наконец полностью проснулся, группа повернулась ко мне и заорала: «Ты должен сделать это еще раз, это было круто!»

Сделать что?

«Ну да, конечно», — парни ответили с сарказмом, не веря, что я вообще не помню, что произошло вчера. Картинки прошедшего дня приходили волнами, но на меня навалилась депрессия: действие прелудина и адреналина наконец отступило.

Музыканты теперь ожидали повторения вчерашнего шоу. Но, оглядев смирную публику, сидящую на полу, я решил, что они не готовы к этому. Когда мы начали свой обычный сет, реакции не последовало никакой. Тогда я посчитал, что их нужно немного встрясти. Я, кажется, нашел в себе мистера Хайда и швырнул «тумбочку» на пол сцены. Челюсти отвисли еще драматичнее, чем после моего первого сексуального опыта. На этот раз зал в унисон произнес: «Что это, блин, было?»

Приближалось Рождество, и я вернулся к себе в квартиру на Кромвелл-роуд. Я сдвинул друг к другу два кресла, чтобы мой «брат» Ли мог спать. Как он это делал, я не представляю, но меня больше интересовали новости о T-Bones.

«А они — всё», — грустно ответил Ли.

Ну что ж, по крайней мере у меня было немного денег, и мы начали болтаться по клубам. Меня раздражало, когда проходя через охрану, у меня спрашивали удостоверение личности, а у Ли — нет. У нас была разница всего в несколько месяцев. Я разглядел единственное отличие — усики, которые он начал отращивать, они были темнее пушка, пробивавшегося под моим носом.

«На, делай как я, покрась их этим». Ли протянул мне пробку, которую только что поджег.

Я взял.

«Давай, делай».

Глядя на отражение в зеркале, я не был до конца убежден. Тем не менее, мы пошли в «Кромвель», с угольными пятнами под носом.

«Ты выглядишь на десять лет старше», — подбадривал Ли.

Этот вечер должен стать моим. Потенциальная удача сидела на другом конце стола. Наконец она наклонилась ко мне, ее глаза уставились на меня: «Эй, что за сажа у тебя на верхней губе?».

«Ой, что? Здесь? Спасибо, что показала».

Она недовольно ушла из-за стола, а я бросился в туалет.

Когда Ли и я ушли из клуба, было очевидно, что у него дела были лучше. Я видел не меньше двух девушек с черными пятнами на лице.

глава 4, часть 1…

В оглавление

Подписаться
Уведомить о
guest
0 Комментарий
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии